Дурман - Страница 104

104

— Виталь? — Таня опустила ноги на пол и поднялась, подошла к нему впритык. Обхватила руками шею. — Что такое? Что случилось?

Он обернулся и глянул на нее с удивленным выражением лица. Наклонился, прижавшись щекой к ее ладоням.

— В смысле, Танюш? Нормально все. У меня, — он повернулся и прижался к ее коже ртом. — А вот у тебя, сто процентов, температура. Так что, марш в постель!

— Виталь!

— Быстро! — не слушая попытки возражения, он поднялся и, ухватив ее за плечи, принудительно повел Таню в спальню.

И она почти поверила его заявлению. Если бы не уставшее и настороженное выражение любимых глаз.

Ему хотелось плюнуть на все и увезти ее домой. Банально. Хоть бы силой. Да и потом, что он, не видел, что ли, что первоначальный запал в Танюше стих, и сейчас она держалась на чистом упрямстве. Ну, а этого добра у самого Витали — хоть отбавляй. «Переспорил» бы. Уломал. Пропетлял бы как-то. И оба не мучались бы. Он с тормозов не срывался бы, да и она спокойнее стала бы: видел же, что опять курить начала, хоть теперь и таилась от него, стеснялась больше; и ела через раз, судя по внешнему виду, а может, просто, ее на работе издергали, в клинике этой гребанной.

Он сейчас тоже ел — не ахти как. В основном сигареты. И Таня это тоже замечала, он по ее глазам видел. Да и песочить она его не забывала по этому поводу. Но Виталя с этим не спорил. Жена — имеет право. И ему даже в кайф было, что несмотря на все, Таня места себе не находит, то и дело напоминая ему о нормальном питании или отдыхе. Просто, пишет каждое утро, если не с ним просыпается. Спрашивает о мыслях, настроении, планах…

Хреново у него с настроением, б****! С планами — еще хуже. На последнем издыхании все держатся и, если бы не активный интерес Мерешко в этом деле, да помощь Боруцкого — не знал Казак, выдюжил бы сам. Но ей он об этом ни разу не сказал, ясен пень! Не хватало подливать масла в огонь ее нервов и страхов, и давать лишний козырь в споре о том, как Казак живет. И чем это все закончиться может.

Блин! Как же он хотел плюнуть на все, сгрести ее в охапку, и не отпускать от себя! Только не ко времени, вообще. И скандал ее этот, и демарш с перерывом, возможно, еще лучший выход. Хоть Таня и расстраивается еще больше от того, что он не пытается хоть как-то сгладить углы, не идет навстречу в решении спорных вопросов между ними. Но, может, оно и лучше? Меньше думать будет о том, о чем Виталя не хотел давать ей повода думать, в принципе. А вот он много размышлял, в свете сложившейся ситуации по городу. И о намеке Федота, нет-нет, а вспоминал. Черт, конечно, знает, в курсе ли Боров и его верный помощник о семье Витали, или нет? Была ли та фраза оговоркой, или намеком, что концы и края надо так упрятать, чтоб не прикапался никто, тем более сейчас, когда все по тонком краю ходят? Федот и Боруцкий в этом погорели. Хотел ли его партнер предупредить? Или это, все же, ничего не значило? О том, как самого Борова через семью достать пытались и чего достигли, Виталя тоже в курсах был. И ни за что на свете не хотел бы так Таней рисковать. Тем более, что сейчас многие были активно заинтересованы в том, чтобы найти брешь в нем самом. Устранив Казака, они и Калиненко подрежут жилы еще до выхода с зоны, до которого меньше месяца осталось. Лишат всей структуры и организации, на которую Батя надеялся. С каждым днем напряжение нарастало так, что его реально можно было в воздухе города языком, на вкус почувствовать. Нюхом уловить. Он дышал сейчас в городе с трудом. Ему везде помойкой тянуло. Только с Таней попускало немного…

Еще и потому не мог Виталя с Таней спорить. О чем? Если права она во всех своих претензиях. И не мог он ничего ей гарантировать сейчас. Сам иногда не знал, останется сегодня в живых, или нет? Конечно, ей говорил, что париться о чем, что все нормально и ничего серьезного… Только, Казаку казалось, что она ощущает его ложь и напряженный мандраж, который вылазил, как ни старался он спрятать, запихнуть в себя поглубже. А оно лезло, перло из него.

Как с этой ветеринаркой. Казак, конечно, палку перегнул. Тут и говорить не о чем. Устроил кипиш такой, как будто у себя в офисе, самого сорвало с цепи. Но у него-то люди привычные, да и подчиненные, выбора особого нет: не нравится стиль начальства — катись, а не хочешь денежное место терять — терпи все наезды. Тут иначе вышло. И права Таня, опять, подставил он ее по всем фронтам. Небось, она от своего начальства из-за Витали по полной отгребла, судя по насупленным губам и нахмуренному лбу. Не любила его Танюша выговоры, да еще и там, где сама не при делах, вроде.

Но у Витали реально сорвало стоп-кран, когда понял, что найти ее не может. Не вызвонить, ни выяснить, куда подевалась? Ушла с работы в половину восьмого, и как пропала, в тумане этом долбанном растворилась, что ли? Он уже на полном серьезе собирался ехать, двери в ее квартире выбивать (и, кстати, со звонком решить надо, поставил себя галочку в мозгах). Потому что колотить стало при мысли, что к ней могли полезть. Пронюхал кто-то, что она его жена, и решил через нее прижать Казака к ногтю… И намешалось все, налезло одно на одно: воспоминания о том, как она весной в больницу попала, и новые страхи, что используют ее против Казака, что самой Тане навредят… Думал, умом двинется за эти несколько часов. Кажись, впервые в жизни давление шибануло в череп.

И все равно, не хотел ее пугать. Не видел толку обсуждать то, на что Танюша, все равно, повлиять не сумела бы. Хотя, да, не мог не признать — услышал ее доводы. Вот именно сейчас признал, что окажись она в такой ситуации (а это не так уж и невозможно), и не сумеет найти концов-краев, не на кого ей выйти будет, чтобы Казака разыскать, если случится с ним что. Но, с другой стороны, а надо ли ей знать и разыскивать? Самой светиться поисками? Себя подставлять? Он сомневался. Да и, кого ей контакты дать? Федота? Батя-то, все равно, еще через две-три недели только выйдет. И что ей Андрюха в случае чего скажет?

104