Дурман - Страница 75

Губами взяла сигарету. Там, где он зубами держал, измял фильтр. Втянула в себя. Кончик вспыхнул сильней.

Елки-палки! Никогда не курила. Не умела, вообще!

Закашлялась, задохнулась, подавившись дымом. Наглоталась его. Аж замутило. Отложила на тарелку, затушив. Глаза слезились. Выдохнула, вдохнула, пытаясь отдышаться.

А все равно, будто ближе немного к нему…

Бросила тарелку в раковину, к чашкам. И пошла в ванную, разбираться, можно ли ей без макияжа сегодня на работе появляться, или надо прятать следы ночи от людей?

Она ему мозг вынесла за эту ночь напрочь. Казалось бы: куда больше? Уже и так на пределе за последние недели. И без того разум в кашу, все нервы на кулак. Ан нет, твоюже налево! Увидел ее, присмотрелся детально, и пробрало до таких глубин, о которых в себе и не знал никогда, не представлял даже… Порвало его.

Никогда он Таню такой не видел. Ни разу за полгода. Несмотря на простоту во многом, на отсутствие каких-то закидонов, его Танюша немного тщеславна была касательно самой себя. По-хорошему так, по правильному. Он это еще при первой встрече, в поезде заметил. Следила за собой: руки всегда ухожены были, с маникюром, волосы, хоть и не стригла (особенно, как он ей пригрозил, что мало не покажется), но вечно что-то с ним творила — то тонировала, то маски какие-то, то уходы в салонах. Он не знал толком, как оно все называется, но никогда не был против ее в салон отвезти. Даже тащился, что она следит за собой, и что он к этому, тоже, вроде как, отношение имеет, ни в чем ее не ограничивает. Иногда даже требовал, чтобы она ни в чем себе не отказывала. И Таня в этом не особо противилась, в отличие от обычных, вещественных, так сказать, подарков. То же касалось и одежды. Она не шиковала, но любила качество. И чтоб по фигуре. Не выставляло напоказ, но чтоб сидело по ней, подчеркивая достоинства. Со вкусом. И Виталию это нравилось.

А этой ночью смотрел на нее, пока Таня спала урывками, когда он ей позволял, и не мог понять — кто виноват? Что она с собой сделала? Или это он?

Говорила же — «измучил»…

Ногти обкусаны, про маникюр и вспоминать нечего. И волосы в беспорядке, видно, что вообще ими не занималась, на все рукой махнула. Измученная, тени под глазами, бледная какая-то. И футболка эта ее, которой только пол мыть в качестве тряпки, а не на его Танюшу одевать. Черт возьми! Казака это даже разозлило поначалу. Нет, она не стала для него менее привлекательной. Да он от нее любой дурел, и по боку, в чем Таня одета и с какой прической. И не в маникюре дело… Просто контраст с тем, какой была, и до чего довела себя за эти три недели. Контраст такой, что ему по сердцу ржавым гвоздем, ведь ясно же, что из-за происходящего между ними. Но и медом на боль, если честно. Не одного его ломало и корежило, выходит. Она так же мучилась. И ему от этого легче. Не от ее боли. А от надежды, что все остальное тогда перемелется, раз так оба зависимы друг от друга, так помешаны.

И с одеждой… вроде как понимал, что у него остался весь ее гардероб. И хр*н вам он ей хоть что-то пришлет. Не дождется! Пусть сама домой едет и прекращает эту дурость! Но что она себе купить ничего нормального не могла? В чем ходила? Блин, хорошо, что хоть в пальто была, когда психанула, а так, по ходу, вообще, неясно бы в чем по улицам бродила?

Его это нервировало. Вот честно. То, что его женщина, и так… Не обхолена. Ведь самого лучшего достойна. Он ей все готов дать, купить. А Таня на себя рукой махнула! И бесит, и больно за нее из-за этого, и обидно. А на чай как смотрела, который он для нее привез!? Бл**ь! Его до сих пор колотило. Думал не сдержится, психанет, заорет, выясняя, почему она для себя не купила? Почему плюнула на все?! Сидит и кофе давится, который вообще не любит. Еще и таким паршивым.

Зацепило его крепко это все. И хоть легче стало, что ее увидел, что прояснил для Тани главные моменты и больше не собирался потакать ее психам, а голова в раздрае, и нутро в узел.

Сидит вот, и думает об этом, вместо того, чтоб вслушиваться в информацию, которой с ним адвокат Димки делится. А надо сосредоточиться. Взять себя в кулак и до последней детали въехать. Потому что им в руки такая «жирная рыбка» заплыла, что просто не верилось. Такие факты и нюансы им один надежный человек по Мартыну слил, что если они передадут их куда надо, с доказательствами, так же имеющимися в наличии от Костенко, и своими фактами, то с радостью помашут ручкой «смотрящему», провожая на зону. Это стопудов. И Батю вытащат. Им за такое точно навстречу пойдут.

Но хоть источник и надежный, перепроверить все равно надо. И Казак это сам на контроль должен взять. Больше никому такое не доверишь. А мозги в сторону косят. И так и лезут мысли, а есть ли у Танюши хоть один приличный, теплый свитер, чтоб не замерзла. Пешком же ходит, не на машине. А Казак очень хорошо знал о том, каким противным и пронизывающим бывает этот влажный весенне-зимний ветер и зябкость, как он тепло из тела выдувает, ворует прямо. И сил с ним бороться нет. До костей промерзаешь…

Если заболеет, всыплет ей по первое число. Вот честное слово! И не посмотрит ни на что!

Кивнул адвокату, показывая, что все услышал, к сведению принял. И все проверит. Поблагодарил, дав четко понять, что не забудет и вознаградит, если все так и есть, как он рассказывает. И отпустил человека. Взял телефон и набрал сообщение, велев Тане прекратить дурью маяться и, или к ним домой поехать и нормально одеться (он водителя пришлет), или купить себе что-то нормальное, на карточке же денег достаточно!

Оставалось надеяться, что Таня прислушается, а не психанет.