Дурман - Страница 82

В одно из таких дежурств, она и решила послать все к черту. На часах три ночи, а животное, кажется, все слабее; уходит, и Таня ничего понять не может. Тогда она позвала одного из ординаторов, дежуривших этой ночью, и самостоятельно сделала УЗИ, которое отказался проводить Вадим, мотивируя безосновательностью процедуры. У нее имелись основания. На пса без слез смотреть было невозможно. Или это Таня стала слишком нервной и впечатлительной, издерганной ситуацией. Но все же, она провела процедуру, пусть сердце кровью обливалось от жалкого скулежа животного, которого лишний раз куда-то переносили. И увидела то, что заставило ее вспомнить очень много слов из лексикона Витали. В брюшной полости животного имелось затемнение, явно вызванное воспалением. И судя по размеру, у Тани имелись предположения, что могло его вызвать.

Она не стала уже никого вызывать. Их было трое на дежурстве, достаточно. Велела ординаторам немедленно готовить животное к ревизии брюшной полости, на ходу рассчитывая наркоз и план вмешательства. Теперь боялась упустить и минуту, понимая, почему животное угасает, несмотря на проводимое лечение. И дело было вовсе не в возрасте.

Во время прошлой операции в ране забыли один из марлевых тампонов, для промокания крови. И инородное тело провоцировало воспаление, подрывая силы и так ослабленного организма животного. Они извлекли этот тампон, обработали брюшную полость. Ушили все. Главное, что животное выдержало, пережило повторное хирургическое вмешательство.

Таня сама поменяла раствор в капельнице и описала ход операции в карте. Вышла на улицу, понимая, что ноги не держат.

Ух ты! Оказывается, уже рассвело! Начало седьмого…

Попыталась потянуться, чувствуя, что голова кружится. Когда ела нормально? Не помнила, если честно. Кусок в горло не лез. Сделала глубокий вдох. Хорошо, что потеплело… Выдохнула. Достала сигарету и зажигалку. Повертела телефон в руках.

Очень хотелось позвонить Витале. Очень…

Но зачем его дергать, пусть хоть кто-то выспится из них двоих. Что-то подсказывало Тане, что и он в эти дни работал на износ.

Она уже написала владельцам сообщение, что просит приехать с утра. Описала ситуацию, и признала, что будет настаивать на увольнение Вадима. Одно дело, когда он ее донимал — тут Таня не хотела смешивать интересы. Но халатность в работе, более того, нежелание признавать вероятность ошибки, что могло привести к смерти пациента — она терпеть не собиралась. Ошибаются все. Не бывает святых и врачей со сверхспособностями. Но тем и отличается хороший, грамотный врач, что помнит об этом, и готов признать, исправить последствия до того, как случится непоправимое. Самодовольству и гордыне в операционной места не было.

Спрятав все-таки телефон, Таня попыталась прикурить. Но, как и обычно, зажигалка не желала ее слушаться. И так все время, какие бы варианты этого механизма Виталя ей не дарил! Такое ощущение, что в руках Тани они все прекращали работать!

Она щелкнула раз, второй, а потом не выдержала, со всей силы запустила зажигалку об пол! И даже рыкнула от гнева. Только этот возмущенный возглас, почти моментально, перешел во всхлип. И Таня, как последняя дурочка, разрыдалась на крыльце клиники, выкинув сигарету, которую так и не сумела прикурить.

Она так устала! От всего! От этой ситуации, от переживаний за пациента, страха за Виталия, просто, от постоянного напряжения! Казалось, сил уже нет ни на что. И все тело болит. Откинулась на стену, поняв, что ноги не держат. Неудивительно, после операции и бессонной ночи, в общем-то.

Слезы не прекращались. Хорошо, хоть не было рядом никого. Таня постаралась отдышаться, взять себя в руки. Практически на ощупь нашла зажигалку, все-таки сумела добиться огня. Прикурила новую сигарету. Затянулась. И тут же, с первым «глотком дыма» накрыло такой тоской по Витале, что едва опять реветь взахлеб не начала. Скучала страшно. Пять дней не видела. Как те три недели выдержала? Сейчас понять не могла!

Вновь затянулась, стараясь этот вихрь эмоций унять. Виталя покупал и ей давал какие-то дорогие сигареты, они даже пахли иначе, чем все остальные, имели еще какой-то аромат, к которому Таня так привыкла рядом с ним.

Плохая замена любимому, и все же. Хоть что-то.

Поднялась, ощущая все более сильную боль в пояснице. Переступила несколько раз с ноги на ногу, «разгоняя кровь». Затушила сигарету в банке из-под кофе, заменяющей на улице пепельницу, так и не докурив. И пошла в сан-комнату: умываться и приводить себя хоть в какой-то порядок. Хотелось еще и душ принять, чтоб хоть как-то адекватно выглядеть, когда начнется разбирательство с Вадимом и владельцами клиники.

Но до этого разговора Таня так и не дошла. Хорошо? Плохо ли? Богу ведомо.

Ей показалось кошмаром.

Зайдя в душ, Таня поняла, что у нее началось кровотечение. Сначала подумала, что менструация. Попыталась вспомнить, когда последняя была? И не смогла, вообще из головы вылетело. Хотя в этот момент Таня и не могла понять, как такое могла забыть? Впрочем, при такой ситуации и напряжении…

Однако, все же, что-то не складывалось. Промежуток показался большим, все равно. И слишком больно, нетипично для нее. И сам характер кровотечения… Тане потребовалось минуты три, чтобы дойти до единственно верного вывода, особенно, когда вспомнила, что пару раз за последние месяцы они были слишком беспечны, пусть и оправдывали это напряжением и претензиями, вспышками потребности. А прерванный половой акт нередко оказывается плохим способом контрацепции, она слышала эту рекламу, да и физиологию понимала прекрасно. Потому скорую начала вызывать еще в душе, на ходу одеваясь и пытаясь вытереться, понимая, что впадает в панику.